Возвращение в город

Ольга Гончарова, 26.06.2018

В любимой мной «Переменной звезде» Хайнлайна описываются релятивисты – ребята, профессионально медитирующие на работу двигателя звездолёта. Внезапный вселенский катаклизм убедил одного из релятивистов, что дальше жить не стоит. На прощание этот отчаявшийся медитатор принял ударную дозу препаратов противоположного действия и умер во вспышке всей гаммы человеческих чувств и эмоций.

Когда я возвращаюсь в город, мне всегда вспоминается этот опыт.

Если стоишь в палатке на диком пляже в Крыму, состояние однонаправленной концентрации для тебя – вполне естественно. Ты просыпаешься и засыпаешь с внутренней тишиной, любое действие и переживание захватывает тебя полностью. Чувствительность обостряется, ты привыкаешь погружаться в происходящее. А происходит, по сравнению с городом, не так много: прохладные сумерки сменяются ярким жаром, штиль приоткрывает тайную жизнь рыб и медуз, ветер брызгается мягким песком. По горному бездорожью, оставляя в недоумении скалолазов, бродят козы. Ты воспринимаешь всё это с по-детски приоткрытым ртом и пускаешь прямо в сердце.

Вдруг ты в Москве. Штиль с танцующими рыбками остался где-то в прошлом, и на тебя без промедления обрушиваются терабайты информации. Вывески, чужие разговоры, скорость, эмоции. А глубина восприятия осталась той, ретритной, крымской.

Так, по возвращению в Москву в мою голову сразу ринулись сотни разноплановых мыслей, заставляя меня одновременно испытывать вдохновение, тоску, восторг и готовность зарыдать. Я привычно всецело отдаюсь каждому переживанию, но вовремя понимаю, что на такие обороты мой ресурс не рассчитан. Я говорю мыслям: «Ребята, стоп! Давайте по очереди», — и оставляю себе всего одно занятие – то, в котором каждый из нас профессионал с первой минуты жизни, — дыхание.

Несмотря на тоску по походной дикости, я отлично выспалась на городском ортопедическом матрасе. Я, как никогда, полна сил, любви и вдохновения и несу всё это с собой на наши занятия.

Расписание прежнее: